9 мая – Антипасха. Неделя 2-я по Пасхе, апостола Фомы
Ярким и впечатляющим Евангельским эпизодом, где происходит воскрешение духа и личности, переход человеческого сознания ещё здесь на земле от временного бытия в бытие вечное, является момент встречи апостола Фомы с воскресшим Спасителем. Какое значение это Евангельское событие могло бы иметь для нас сегодня, если его рассматривать только как исторический факт, затрагивающий лишь вопрос веры апостола Фомы? Вправе ли мы давать критическую оценку неверию апостола Фомы и высказанным им словам: «если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20, 24-30)? Святой Фома был тем учеником, который предложил остальным умереть вместе со Христом, когда Тот отправлялся в Вифанию воскрешать Лазаря, несмотря на смертельную для себя опасность со стороны иудеев. В Евангелие от Иоанна присутствуют следующие слова апостола Фомы: «Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним» (Иоан. 11, 16). Эти слова показывают нам насколько глубокой и искренней была любовь апостола Фомы ко Христу. Мы можем только предполагать, как глубока была его сердечная рана от разлуки со Спасителем, от осознания того, что Его уже нет рядом.
Слова видевших воскресшего Господа остаются слабы, чтобы успокоить страдающее и безутешное сердце апостола Фомы – оно всё ещё тяжело скорбит о потере любимого Учителя. «Если Он действительно жив, мне нужно увидеть Его, ощутить всеми своими чувствами, только тогда моё сердце успокоится», – мысленно сопротивляется апостол Фома увещеваниям свидетелей, видевших воскресшего Христа. В глаза бросается упрямство апостола Фомы, которое может расцениваться и как его неверие. Он упорно сопротивляется не одному человеку, а многим засвидетельствовавшим, что в разное время и в разных местах они имели общение с воскресшим Христом. Но здесь же хочется сказать слова защиты в отношении апостола. Его упрямство или неверие исходят не от гордости ума, сопротивляющегося Божественному событию, а скорее от любящего страдающего сердца, которое не может успокоиться лишь посредством слышанного от других. Это сердце дерзновенно жаждет полноты общения со Христом, чтобы Его можно было осязать так же, как и до смерти Спасителя.
Неверие апостола Фомы – это вызов воскресшему Христу, исходящий из горячо любящего сердца, жажда общения с Тем, Кого он жертвенно любил, раскрываемая в дерзновенном внутреннем стремлении увидеть Его. Это неверие, произносимое языком любви, не есть нечто отрицательное и пустое, но являет собой дерзновенный уход от первоначальной веры, рождённой «от слышания» (Рим. 10, 17), о которой упоминал апостол Павел в своих посланиях, к вере созерцательной, духовной, которая одна-единственная способна во всей полноте соединить человека со Христом в живом опыте общения с Ним, делая его через это причастником Божества.
Любое наше суждение о вере или неверии апостола Фомы будет выглядеть слишком поверхностным, ведь он переживал состояние, подпадающее под степень одновременно личного и сверхестественного. Неверие, сомнение апостола Фомы – это не холодный скептицизм, схожий с сомнением или с неверием атеиста или просто равнодушного ко Христу человека. Это сомнение, предвкушающее встречу. Это сомнение, предвкушающее поглощение божественной любовью, неизреченным божественным откровением, изменяющим и преображающим человеческое сознание, откровением, имеющим космическое значение, потому как затрагивает бытийные законы всей Вселенной.
После встречи с воскресшим Христом смерть для апостола Фомы перестанет восприниматься завершающим моментом бытия, а станет началом дальнейшего существования человечества, уже в новой нескончаемой жизни, не только нашей разумной души, но и нашего восстановленного тела, к которому прикоснутся руки апостола, когда он увидит перед собой воскресшего Спасителя.
Иеромонах Игнатий (Смирнов), из проповеди 18 апреля 2015 г., Валаам
