28 августа – Успение Пресвятой Богородицы
В августе празднует Церковь конец земной жизни Марии, смерть Ее, которую называют Успением – словом, в котором соединяются сон, блаженство, мир, успокоение, радость. Мы ничего не знаем об обстоятельствах смерти Марии, Матери Иисуса Христа. От раннего христианства дошли до нас разные рассказы о Ней, разукрашенные как бы детской любовью и нежностью. Но именно потому, что рассказы эти разные, нам нет нужды отстаивать «историчность» ни одного из них. В день Успения память и любовь Церкви направлены не на эту фактическую, историческую обстановку, не на дату и не на место, где закончилась земная жизнь Этой Матери всех матерей, Этой единственной Женщины, а на то, что составляет сущность и смысл этой смерти, где бы и когда бы она ни наступила.
Церковь поминает смерть Той, Чей Сын, согласно вере нашей, победил смерть, воскрес из мертвых и нам даровал обещание последнего воскресения и торжества жизни неумирающей. И вот сущность и смысл этой смерти, может быть, лучше всего переданы на той иконе, которая в день праздника Успения полагается в центре храма и составляет как бы средоточие всего празднования. На иконе этой изображена Божия Матерь на смертном одре, мертвая. Вокруг Нее стоят апостолы Христовы, а над Ней – Сам Христос, держащий в руках Своих Мать Свою живую и навеки с Ним соединенную. Таким образом, мы видим смерть и то, что уже совершилось в этой смерти: не разлука, а соединение, не печаль, а радость, и в пределе, на последней глубине – не смерть, а жизнь. «По рождестве Дева, и по смерти – жива», – поет Церковь, взирая на эту икону, и прибавляет: «в рождестве Ты сохранила девство, а в успении мира не оставила…».
И вот приходят на память слова одной из самых глубоких и прекрасных молитв, обращенных к Марии. Молитвы, в которой Мария названа «зарей таинственного дня». «Радуйся, заре таинственного дня!» Словно именно свет этой зари льется из праздника Успения, словно созерцая эту смерть, стоя у этого смертного одра, мы понимаем, что смерти больше нет, что само умирание человека стало актом жизни, вхождением его в большую жизнь, в жизнь жительствующую. Ту, Которая всю Себя отдала Христу, до конца возлюбила Его, Он встречает у этих светлых дверей умиранья – и вот смерть становится радостной встречей, и вот жизнь одолевает, и вот над всем воцаряются радость и любовь.
Она – Мария, Дева, Мать – одна из нас. Веками вглядывалась, вдумывалась, вживалась Церковь в смерть Той, что была Матерью Иисуса, дала жизнь нашему Спасителю и Господу, всю Себя – вплоть до стояния у креста – отдала Ему. И в этом созерцании Церковь видела, находила, ощущала не страх, не ужас, не конец, а лучезарную, подлинно пасхальную радость. «На бессмертное Твое успение собрались мы», – поет Церковь в первом же песнопении этого праздника, и сразу же, в этих первых, начальных словах выражает саму сущность этой радости. «Бессмертное успение». «Бессмертная смерть». Что же значит это противоречивое, на первый взгляд, абсурдное словосочетание? В празднике Успения – вся радостная тайна этой смерти, нам раскрываемая, становящаяся нашей радостью… Ибо если смерть – это ужас и горе разлуки, нисхождение в страшное одиночество и тьму, то всего этого нет в смерти Девы Марии. Ибо смерть Ее, как и вся жизнь, – только встреча, только любовь, только приближение к немеркнущему, невечернему свету вечности и вхождение в него. «Совершенная любовь побеждает страх», – говорит апостол любви Иоанн Богослов. И потому нет страха в бессмертном успении Девы Марии.
Смерть здесь побеждена изнутри, освобождена от всего того, что наполняет и ужасом, и безнадежностью. Можно сказать: сама смерть становится жизнью и торжеством жизни. Смерть становится «зарей таинственного дня». И потому в этом празднике нет печали, нет надгробного рыдания, нет горя: только свет, только радость. Словно для каждого из нас, приближающихся к этому неизбежному порогу, открывается уже дверь, и из нее падают, сияют лучи грядущей победы, грядущего Царства Божия. В эти августовские дни, когда предела красоты достигает природный мир и как бы сам становится хвалой, надеждой, знаком иного мира, в этом особом праздничном свете звучат слова молитвы: «В молитвах неусыпающую Богородицу смерть и умерщвление не удержали. Ибо к жизни перешла Мать самой Жизни…» Смерть, перестающая быть смертью. Смерть, светящаяся вечностью и бессмертием. Смерть – не разлука, а соединение. Не печаль, а радость. Не поражение, а победа. Вот что празднуем мы в день Успения Пречистой Матери, предчувствуя, предвосхищая, утверждая уже занимающуюся зарю таинственного дня.
Протопресвитер Александр Шмеман
