6 февраля — память блаженной Ксении Петербургской

Из всех городов России Петербург – самый нерус­ский город. На политической карте мира только в Аф­рике множество стран имеют границы, нарезанные под линейку. Это – наследие колониализма.

Так же, под линейку, построен Петербург. Москва обрастала пригородами так, как купчиха обрастает юб­ками, как луковица обрастает плотью. Столетиями орга­нически растут города. Но не Петербург.

Распланированный под линейку, он возник в считан­ные годы, тогда как другие города наживали мясо на ко­стях, обрастали слободами и пригородами на протяже­нии целых столетий. Построенный под прямым углом, утопивший под мрамором тысячи душ, давший фору Риму, Амстердаму и Венеции, вместе взятым, вырос он на гнилых болотах – и тут же ощетинился пушками про­тив врагов и крестами против демонов.

Но молодой город уже через полстолетия подтвердил свою русскость своей святостью. Одной из первых и неофициальных его святых была женщина, ничем внеш­не не прославленная. Город был имперский, служивый, чиновничий. Сотни Акакиев Акакиевичей сновали туда-сюда с казенными бумагами. Нищета зябла на морозе и протягивала руки за милостыней. Было много церквей, но мало подвига Христа ради и мало милосердия. Вдруг появляется жен­щина, раздавшая всем всё и молящаяся обо всех так, как будто это ее родные дети… Бескорыстно выма­ливать другим то, чего сам лишен, – это высшая сте­пень любви.

Ксения Григорьевна очень любила своего мужа. Прожили в браке они не­долго и детей не нажили. Внезапная смерть перевер­нула с ног на голову всю жизнь молодой вдовы. В браке ведь муж и жена со­четаются в одну плоть. И если одна половина рань­ше другой переступает грань жизни и смерти, то и вторая половина влечется за грань, хотя время ей еще не пришло. Тогда человек прежде смерти умирает.

Одни умирают для общественной жизни и спивают­ся. Другие умирают для греховной жизни и начинают подвиг ради Бога. Ксения хотела, чтобы муж ее был спа­сен для вечности. Лишившись временного семейного счастья, она хотела, чтобы в вечности она и он были вме­сте. Ради этого стоило потрудиться. И вот молодая вдова начинает безумствовать, по-славянски – юродствовать. Она отзывается только на имя своего мужа, одевается только в его одежды и во всем ведет себя как сошедшая с ума. Отныне и на полстолетия за личиной безумия она сохранит непрестанную молитву о своем муже.

Молящийся человек всегда от молитвы о ком-то одном переходит к молитве о многих. Сердце разгора­ется, расширяется в любви и охватывает собою путе­шествующих, недугующих, страждущих, плененных, умирающих и много других состояний, в которых пре­бывают мятущиеся людские души. Большое начина­ется с малого. Стоит полюбить кого-то одного и неви­димо пролить кровь в молитве об этом одном – как тут же откроются бездны, и перед мысленным взором окажутся тысячи скорбящих, трепе­щущих, унывающих, нуждающихся в молитве.

Ксения нашла это, хотя этого не ис­кала. Она хотела вымолить для блажен­ной вечности душу любимого мужа – Андрея Федоровича. Но эта горячая молитва об одном человеке сделала ее молитвенницей обо всем мире. Так из маленького вырастает большое. Так люди находят то, чего не ждали.

Ксения Григорьевна не родила де­тей от Андрея Федоровича, которого любила. Не насладилась семейным счастьем, не увидела внуков. Однако она вымаливает людям решение много­образных житейских проблем: прими­рения с тещами и свекрухами, обретения места работы, размены жилплощади, избавления от бесплодия…

Обычно кто чего не имел – тот того не вымолит. Не­воевавший не понимает пошедшего на войну. Не ро­жавшая не поймет многодетную. И так далее… А вот Ксения, хотевшая, но не имевшая мирского счастья, без всякой зависти вымаливает это самое счастье всем тем, кто обращается к ней.

Петербург – самый нерусский город. Спланирован­ный под линейку, как нарезанная наподобие пирога Африка, он весь родился из ума, а не из жизни. Однако заселили его русские люди, и уже через полстолетия ро­дились в нем русские святые. Они преодолели и собственную греховность, и неестественность среды, в которой жили, и явили нам торжество Вселенского Православия на продутых все­ми ветрами северных широтах никому до сих пор не из­вестной местности под названием Санкт-Петербург…

 Протоиерей Андрей Ткачев